Чуть позже она снова заговорила:

– Я тут напишу, как это читается.

Девочки смирно стояли на крыльце. Нэн пришло в голову, что бабуля на самом деле заодно с инквизиторами и нарочно держит их здесь, но тут старушка сложила бумагу и заковыляла к двери.

– Ну вот, держите, душеньки. Жаль, что больше ничем помочь не могу.

Нэн взяла бумагу. Эстель старательно улыбнулась.

– Огромное вам спасибо, – поблагодарила она старушку. – А что оно делает?

– Точно не знаю, – ответила старушка. – В нашей семье его передают из поколения в поколение, чтобы применить в самом крайнем случае, но мы им еще не пользовались. Мне говорили, оно очень мощное.

Глава одиннадцатая

Чарлз трусил по спортивному полю к сараю садовника. Он надеялся, что если его кто-нибудь увидит, то решит, будто Чарлз бегает кросс. Поэтому он переоделся в коротенькие голубые физкультурные шорты. Потом, если найдется время, можно будет превратить их во что-нибудь удобное, например в джинсы. Сейчас надо было поскорее завладеть той паршивой старой метелкой, с которой все недавно приставали к Нэн Пилигрим. Если удастся это сделать, пока его не хватились, он улетит – и ни одна собака не возьмет его след!

Чарлз добежал до той стороны сарая, которая выходила на огороды, обошел сарай и добрался до двери. В тот же миг с другой стороны показался Нирупам, тоже в небесно-голубых шортах, и тоже протянул к двери длинную руку. Они уставились друг на друга. В голове у Чарлза пронеслись тысячи вариантов того, что стоит сейчас сказать, – от объяснения, что он прогуливает физкультуру, до прямого обвинения Нирупама в похищении Брайана. В конце концов он не сказал ни того ни другого. Нирупам уже взялся за засов.

– Чур, метла моя! – выпалил тогда Чарлз. – Только если их там две, – возразил Нирупам.

Он был весь желтый от страха. Рванув дверь, он бросился в сарай. Чарлз кинулся следом.

В сарае не оказалось даже той старой метлы. Там были цветочные горшки, ведра, старая тачка, новая тачка, четверо граблей, две лопаты, тяпка и старая веревочная швабра в одном из ведер. И все.

– Кто ее взял? – вышел из себя Чарлз.

– Просто не вернули, – ответил Нирупам. – Да чтоб их всех заколдовало! – закричал Чарлз. – Что же делать?

– Возьмем что-нибудь другое, – сказал Нирупам. – Или пешком пойдем.

Он взял ближайшую лопату и оседлал ее, то сгибая, то разгибая длинные ноги.

– Лети, – велел он лопате. – Ну, давай лети, чтоб тебя ведьмануло!

«А ведь Нирупам все правильно понимает, – подумал Чарлз. – Настоящий колдун заставит летать что угодно».

– Наверное, грабли летают лучше, – предположил он и быстренько завладел шваброй.

Швабра была такая старая, что присохла к ведру. Пришлось Чарлзу упереться одной ногой в ведро и дернуть изо всех сил – только тогда швабра подалась, оставив в ведре большую часть веревок. На конце остался растрепанный серый обрубок. Чарлз схватил швабру и тоже оседлал ее. Он немного попрыгал.

– Лети! – велел он швабре. – А ну, быстро!

Нирупам отшвырнул лопату и взялся за тяпку. Мальчики отчаянно запрыгали по сараю.

– Лети! – умоляли они. – Лети!

Наконец швабра послушалась – вяло, неохотно, по-стариковски. Она неуклюже поднялась фута на три над полом и поплыла, покачиваясь, к двери. Нирупам взвыл от досады – и тут тяпка тоже взлетела, взбрыкнув и рванувшись с места так ретиво, словно нипочем не хотела отставать. Нирупам летел за Чарлзом, отчаянно молотя ногами воздух.

– Сработало! – победно провозгласил он, и тяпка, словно кенгуру, скакнула в сторону огородов.

Заходить на огороды было запрещено, но лучшего способа незаметно улизнуть из школы не было. Чарлз последовал за Нирупамом в калитку и вдоль дорожки, посыпанной щебнем. Оба изо всех сил старались укротить своих скакунов. Швабра еле плыла и покачивалась на лету, словно древний старик, едва ковыляющий по воздуху. Тяпка то скакала, как кенгуру, то наклонялась и металлическим концом цеплялась за дорожку. Нирупаму приходилось поджимать ноги, чтобы не оставить на земле запаха. Он все время закатывал глаза от страха – тяпка то перепрыгивала Чарлза, то тормозила далеко позади. Когда они добрались до стены в конце сада, и швабра, и тяпка встали как вкопанные. Швабра вяло колыхалась в трех футах над землей. Тяпка нервно скребла концом по щебенке.

– Им здесь не перепрыгнуть, – сообразил Чарлз. – Что будем делать?

Тут бы их путешествие и закончилось, если бы не болонка сторожа, которая обнюхивала огороды и внезапно почуяла чужих. Она засеменила к ним по дорожке, истошно тявкая. Швабра и тяпка рванулись с места, как испуганные коты, перемахнули через стену, едва не сбросив Чарлза и Нирупама, и полетели, брыкаясь, над полями. Мальчики устремились к шоссе – метла ныряла, тяпка прыгала и виляла, перелетая ограды на расстоянии волоска и постоянно грозя врезаться в деревья. Так они и неслись, пока между ними и болонкой сторожа не пролегло три поля.

– Наверное, они ненавидят эту псину не меньше, чем мы, – выдохнул Нирупам. – Так это ты наложил заклятие на Саймона?

– Я, – ответил Чарлз. – А это ты напустил птиц на музыке?

– Нет, – к полному изумлению Чарлза, ответил Нирупам. – Я колдовал только один раз, и об этом никто не знает, но не собираюсь оставаться в школе, если туда нагрянут инквизиторы с детекторами магии. Они меня точно поймают.

– А что ты сделал? – спросил Чарлз.

– Помнишь ночь вчера, когда у нас пропала вся обувь? Так вот, у нас тогда был пир. Дэн Смит заставил меня поднимать половицы и доставать еду – сказал, нельзя быть таким высоченным и таким хилятиком, – неохотно объяснил Нирупам. – Совсем меня этим достал, но тут поднимаю я доски, а там вместе с едой спрятаны кроссовки для бега, ну, шиповки. Вот я и превратил эти шиповки в шоколадный торт. Я же знал, что Дэн Смит та еще жадина и съест все сам. Он и съел, никому не дал. Ты ведь сам видел – на другой день на нем лица не было.

Вчера с Чарлзом случилось столько всего, что про Дэна он совершенно не помнил. У него не хватило духу объяснить Нирупаму, во что тот его втравил.

– Это были мои шиповки, – печально сообщил он. Трясясь на швабре, он с ужасом представлял себе, как железные шипы проходят по внутренностям Дэна. – Слушай, ну у него и желудок, прямо как у страуса!

– Шипы я превратил в вишни, – объяснил Нирупам. – Подошвы – в бисквит, а сами кроссовки – в шоколадный крем. Все вместе называется «торт „Черный Лес“».

Они добрались до шоссе и разглядели за изгородью крыши проносящихся мимо автомобилей.

– Дождемся, пока никого не будет, – решил Чарлз. – Стой! – приказал он швабре.

– Тпру! – крикнул Нирупам тяпке.

Ни швабра, ни тяпка не обратили на это ни малейшего внимания. Поскольку Чарлз и Нирупам боялись опускать ноги на землю, чтобы собаки их не учуяли, остановить скакунов было невозможно. Мальчики беспомощно перелетели через изгородь. К счастью, дорога находилась в углублении, и они пронеслись как раз над мчащимися машинами. Нирупам отчаянно поджимал ноги, Чарлз тоже. Завыли гудки. Снизу на них глядело множество лиц – кто с возмущением, кто с улыбкой…

Тут Чарлз понял, как смешно они выглядят со стороны: оба в дурацких голубых шортах и с перекошенными от ужаса физиономиями, один на трясущейся древней лысой швабре, другой – на скачущей, как заяц, тяпке.

Когда они перелетели изгородь на той стороне шоссе, машины еще отчаянно сигналили.

– Давай к лесу, быстро, пока никто не вызвал полицию! – завопил Нирупам.

До опушки Ларвудского леса на склоне холма было рукой подать, к тому же паника, к счастью, передалась и швабре с тяпкой: обе набрали скорость. Швабра так тряслась и виляла, что Чарлз едва не упал, тяпка то и дело всаживала наконечник в землю для вящей устойчивости, Нирупама отчаянно подбрасывало, при каждом прыжке он аж вскрикивал. А с шоссе по-прежнему слышались гудки… Наконец сначала Нирупам, а потом и Чарлз добрались до деревьев и нырнули в лес.